ОН. ОНА. ОСЕНЬ.

Dmitriy Ignatov написал(а) к All в Jun 20 17:38:40 по местному времени:

Пpиветствую, All!

С сегодняшнего дня могу смело называть себя писателем-международником, изданным на двух континентах, известным по обеим сторонам Атлантики. :))
Два моих рассказа опубликованы в 299-м номере "Нового Журнала (https://newreviewinc.com/)".
Чуть раньше авторами журнала были Бунин, Бродский, Набоков, впервые на бумаге появился Пастернак и Шаламов, а теперь к ним присоединился и ваш "скромный" слуга.
"Новый журнал" издаётся в Нью-Йорке с 1942 года, распространяется в 32-х странах, на него подписаны все крупнейшие университеты и библиотеки мира.

-----------------------------

ОН. ОНА. ОСЕНЬ

Виктор отбил заголовок парой пустых строк и закрыл крышку ноутбука, полностью перепоручив муки творчества писательской нейросети. Теперь хитрая программа продолжила сочинительство без него, используя метод свободных ассоциаций и изученный ранее его персональный писательский стиль.
Сначала он с недоверием относился к машинному творчеству, представляя, что из хаотического набора слов в своем словаре компьютер сможет соорудить как максимум какое-нибудь шизофреническое псевдофилософское эссе на манер тех, которыми регулярно грешат неудачники с литературных сайтов. Но после нескольких проб-ных текстов нейросеть научилась писать довольно складные рассказы с сюжетными поворотами и интригами. В какой-то момент Виктор решил рискнуть и отправил такую рукопись издателю. Его удивлению не было предела, когда текст, в котором человек не написал фактически ни одной связной строчки, был принят к печати. Устоять перед соблазном было слишком сложно, поэтому и следующий <свой> рассказ Виктор <написал> точно так же. После третьего машинного <шедевра> обманывать стало легче. Однажды писатель дополнительно скормил компьютеру немного Чехова, а потом с нескрываемым злорадством читал в редакторской колонке литературного альманаха, что у него появился <неповторимый стиль: иронический и немного грустный>.
Надо сказать, что ноутбук у Виктора был не из новых, но хозяин был к нему не особенно требователен, компьютер долгие годы исправно выполнял роль пишущей машинки. Теперь же устаревший аппарат с заметным скрипом проворачивал инструкции нейронного движка. Он накидывал описания мест и интерьеров, потом тщательно подбирал слова, лакируя стиль, и надолго зависал, обдумывая диалоги персонажей. Вероятно, более современная машина справилась бы с задачей в разы быстрее. Зато так у Виктора создавалась полноценная иллюзия сложного творческого процесса, а свободное время, которого у него образовалось в избытке, он с удовольствием проводил бездельничая.

Писатель сунул ноги в сильно поношеные, но удобные теннисные туфли, набросил на себя вытертую на рукавах ветровку и вышел из дома. Небольшой загородный коттедж с заостренной на готический манер крышей когда-то считался в его семье летней резиденцией. Сюда, как тогда говорили - <на дачу>, отец вывозил всех в середине мая и почти до самого конца августа. Мать пыталась разводить какие-то цветы, но тень окружающего леса так и не позволила ей развернуться в полную силу своих творческих планов. Теперь лес стал еще гуще и темнее, а из-за множества накренившихся и упавших стволов казался каким-то неопрятным. Впрочем, это совершенно не мешало прогуливаться по хорошо вытоптанным дорожкам и тропинкам.
Это место всегда ассоциировалось у Виктора с детством. Самыми светлыми и счастливыми моментами - наверное, как и у всех. В отличие от тесной городской квартиры, где долгое время болели и скончались оба его старика. Поэтому, когда после смерти родителей перед Виктором встал вопрос, где оставаться жить, выбор для него был очевиден.
Жизнь скучающего на природе писателя прельщала его как внешним антуражем, так и собственным искренним желанием сбежать, наконец, от городской суеты. К тому времени Виктор уже приобрел популярность, издатель с удовольствием брал в печать его рассказы и романы, а авторские гонорары, когда-то поддерживающие стареющих родителей, теперь с лихвой покрывали все его скромные потребности.
Погрузившись в невеселые воспоминания, писатель углубился в лес. Сухая листва шуршала под ногами и делала его размышления еще более тоскливыми. Интересно, но в последнее время он почти разучился размышлять на отстраненные темы и совсем перестал фантазировать. Выдуманные истории казались Виктору какими-то пустыми и бесполезными - разве что они хорошо продавались. Когда-то давно желание излить мысли на бумагу вырывалось наружу. Чуть позже его подкрепило желание заработать на жизнь. Виктор мог днями просиживать за клавиатурой, не выходя из дома. Теперь же заниматься писательством по старинке у него не было ни желания, ни потребности. Он стал полностью свободен и мог, наконец, просто прогуляться по лесу - как сейчас. Писатель не помнил, куда именно ведет дорожка, на которую он свернул, он просто пошел вперед.
Скоро Виктор вышел на берег реки. Лес здесь обрывался почти у самой воды узкой полоской полудикого пляжа, а ряд нескольких старых деревянных скамеек, поставленных кем-то давным-давно, создавал впечатление небольшой набережной, протянувшейся вдоль воды. Виктор присел на лавочку и провел рукой по шершавым доскам с отшелушивающейся краской. Он помнил это место. Они с отцом приходили и купались тут по полдня, иногда пропуская обед. Мама ругалась на них, когда они приходили назад мокрые, но довольные, с всклокоченными волосами. Писатель грустно вздохнул. Неужели ему больше не о чем думать? Почему внутри не осталось ничего, кроме воспоминаний?
Неожиданно от этих тоскливых мыслей его отвлек чей-то кашель. Он обернулся и увидел в десятке шагов от себя девушку с фотоаппаратом. Она увлеченно нацеливала объектив на какие-то одной ей ведомые листочки, ветки, кроны деревьев и довольно часто щелкала затвором. Писатель нашел ее интерес странным и отвернулся, решив, что это, вероятно, одна из периодически приезжающих туристов, спешащих бездумно запечатлеть каждый понравившийся вид, чтобы потом запостить в социальных сетях. Впрочем, денек выдался и правда довольно приятным и красивым. Солнце ярко золотило красноватые кроны и серебрило мелкую рябь на воде. И эта девушка с ярко-рыжими крашеными волосами, в каком-то смешном оранжевом шарфе, тоже казалась какой-то осенней и, странным образом, весьма уместной, словно специально вписанной в окружающий пейзаж. Писателю вдруг захотелось еще раз на нее посмотреть. Он осторожно и чуть нерешительно обернулся, но девушки уже не было.

*
Наталья проснулась ранним утром. Она лежала на раскладушке прямо так, как и уснула вечером, не снимая верхней одежды, укрывшись колючим верблюжьим одеялом. В доме было пусто и холодно. Двухконтурный бойлер вчера так и не захотел заработать, а старенький электромасляный обогреватель явно не справлялся с кубатурой помещения.
Девушка потянулась, поправила высокий и толстый, как бублик, ворот своего вязаного свитера в бежевые и коричневые полоски, вдоль которых росли елки и скакали олени, отключила обогреватель и включила вместо него пузатый электрический чайник. Разровняв пальцами свои спутавшиеся за ночь огненно-рыжие волосы, она связала их резинкой в хвост и принялась с обезьяньим проворством копаться в небольшом рюкзачке.
Прежние жильцы не побеспокоились о том, чтобы оставить хоть какую-то мебель. Поэтому и электрочайник, и рюкзачок, и небольшой кофр для зеркального фотоаппарата располагались прямо на полу рядом с раскладушкой. Зато в этом совершенно неуютном доме можно было оценить геометрию пространства и ощутить какую-то особую визуальную магию конструктивной пустоты, требующей, чтобы ее заполнили.
Вчера Наталья потратила почти два часа, фотографируя отдельные, как ей казалось, интересные детали. Неровности досок, фрагменты несущих балок, отдельные царапинки и выбоинки, нарушающие целостную текстуру стен, пола и потолка. Вероятно, всё это будет сокрыто под новой отделкой вскоре после того, как она примет решение об окончательном переезде. Эта информация будет надолго, а возможно и навсегда, потеряна. Истинный облик помещения скроется под типовыми и безликими обоями, стеновыми панелями, напольным покрытием и потолочной плиткой. Пройдет год или два, пока новые поверхности окажутся вновь естественным образом <зафактурены>. И в каком-то смысле это будет уже совсем другое пространство.
Чайник забурлил и щелкнул, изрыгая в холодный воздух струйку горячего пара. Девушка налила кипяток в крышку от термоса и всыпала из пакетика растворимый кофе. Не лучший вариант, но, за неимением другого, вполне подходящий. Отказать себе в утренней чашечке кофе она, в любом случае, не могла. Девушка неторопливо отпила слишком горячий, слишком сладкий и слишком ненатуральный напиток и прикрыла глаза от удовольствия.
Окончательно проснувшись, девушка еще раз окинула взглядом пустой дом, обмотала шею длинным оранжевым шарфом, перекинула через плечо кофр с проверенной зеркалкой и уверенным шагом вышла в осенний лес. В чуть обжигающей нос утренней прохладе ощущалось скорое приближение зимы. Лес уже начал местами обнажаться, словно когтями царапая чистое голубое небо острыми черными ветками. Но золото не опавшей до конца листвы всё еще горело яркими красками, словно отдавая сейчас весь тот солнечный свет, который впитало за лето.
Наталья вынула зеркалку из кофра, открыла объектив и со щелчком включила фотоаппарат, отозвавшийся легким приветственным писком. Теперь она была готова к фотоохоте. Снимать Наталья начала довольно рано: еще в школе дедушка подарил ей небольшой, но довольно приличный фотоаппарат. С тех пор она не помнит случая, чтобы расставалась с объективом. Желание снимать всё подряд - начиная от своего завтрака, отражения в зеркале и заканчивая собственными вытянутыми в кадр ногами - быстро прошло. Наталья решила заняться фотографией всерьез и стала разборчивее в выборе объектов для съемки.
Сначала она, как, возможно, и многие, представляла себя фотохудожником, создающим в своих оригинальных фотосетах уникальные образы. Процесс выглядел со стороны весьма эстетичным и привлекательным и к тому же сулил неплохой доход. Но на десятый раз Наталью уже буквально тошнило от очередной тупой курицы с надутыми губами, желающей запечатлеть себя в образе лесной нимфы. Глядя на очередную клиентку, девушка вновь и вновь ловила себя на мысли, что ничего путного из этой болотной кикиморы всё равно не получится.
И в один прекрасный день она просто не пришла на съемку. Проходив в подавленном состоянии пару дней, девушка от нечего делать пересмотрела весь свой архив, а потом взяла и выложила его целиком в Сеть для платного скачивания. Всё подряд: свой завтрак, вытянутые ноги, верхушки деревьев, виды из окна... Каково же было ее удивление, когда в течение нескольких минут была продана первая фотография - старый кадр с шишкой, лежащей на пеньке, который она сняла еще будучи школьницей.
Быстро оценив все прелести цифровой торговли и почувствовав вкус успеха, Наталья принялась за дело с удвоенной силой. Изучая статистику скачиваний, она определила, что доходнее всего пейзажная съемка и зарисовки природы. Всевозможные макропланы с листиками, ягодками и жучками превосходно раскупались для оформления сайтов и журналов; обширные пейзажи охотно брали издатели глянцевых журналов и рекламщики для своей полиграфии, а фото, заполненные травой, листвой или камешками с удовольствием использовали для текстур разработчики компьютерных игр.
Постепенно в электронной коллекции Натальи оказались все мыслимые и немыслимые кадры весенней и летней тематики - почти всё, что можно было собрать в длительных прогулках по городским паркам, скверам и дворам. К осени девушка решила подготовиться обстоятельнее, так родилась мысль о переезде <на природу>. Поиск подходящего места продлился недолго. Отфильтровав по цене предложения на сайте недвижимости, она сразу наткнулась на дом, в который моментально влюбилась. Широкий, с треугольной крышей, огромными витражными окнами под самый потолок, с двумя просторными комнатами-студиями на первом этаже и импровизированным вторым ярусом под крышей, а главное - совершенно пустой, без отпечатка жизни предыдущих жильцов.
В тот же вечер Наталья внесла залог, а уже на следующий день, забрав заветные ключи, поехала осматривать будущее место своего обитания. Ни старый автоматический бойлер, отказавшийся работать, ни полное отсутствие каких-либо светильников не расстроили восторженную покупательницу. Она уже мечтательно представляла, как когда-нибудь всё обустроит под прибежище одинокого фотохудожника.
Пока же она снова и снова нажимала на кнопку затвора, каждый раз думая, что никогда не смогла бы сделать такой звенящий и яркий кадр в проклятом пыльном городе. Двигаясь по лесной дорожке и часто сворачивая с нее в поисках интересного вида, она постепенно углубилась в лес и неожиданно для самой себя вышла к реке. Запечатлев вид на воду и противоположный берег, сняв засыпанную пожелтевшей листвой деревянную лавку и макроплан с одиноким листиком, лежащим на старых растрескавшихся досках, она сконцентрировалась на ветках огромной разросшейся ивы. Вытянутые листья дерева красиво свисали на фоне воды, чудесно размывающейся солнечными бликами в короткофокусном объективе.
Сделав несколько кадров, Наталья вдруг ощутила чье-то присутствие и обернулась. На одной из скамеек, стоящих вдоль воды на манер небольшой импровизированной набережной, сидел человек. Он показался ей чем-то странным. Человек сидел неподвижно, задумчиво глядя на воду, вероятно, полностью погруженный в мысли. Девушка машинально подняла фотоаппарат, посмотрела на сидящего в прицел видоискателя и уже было занесла палец над кнопкой, но остановилась. Вспомнились вдруг привередливые <красавицы> с накаченными губами, она даже поморщилась. К тому же, как разумно рассудила Наталья, такое фото вряд ли кто купит. Без имени модели, задействованной в съемке, коммерческое использование будет затруднено. Покупатели в Сети не рискуют связываться с фотографиями, на которых запечатлены случайные люди.
Она еще раз придирчиво взглянула на иву и пошла вглубь леса, где виднелись ярко-алые кроны осин.

*
И это утро Виктора было похоже на предыдущее. Позавтракав на скорую руку, он позвонил издателю, выслушал избыточно восторженное о том, как прекрасно продаются его книги, статистику платных скачиваний электронных версий и сомнительные размышления о возвращении интереса читателей к печатному слову. Потом писатель какое-то время еще повалялся на диване, щелкая кнопкой пульта и бессмысленно переключая телеканалы. Подойдя к книжным полкам с классикой, он долго пересматривал корешки, но так и не решил, что бы мог перечитать. За полдня он не притронулся к ноутбуку, где уже, вероятно, вовсю развивался сюжет <его> нового рассказа. В итоге Виктор не придумал ничего лучше, как еще раз пройтись по лесу к берегу реки.
День выдался не по-осеннему теплым. Солнце заметно пригревало. Река, играя яркими искорками, так и манила, словно приглашая окунуться в себя с головой. Писатель осторожно подошел, стараясь не съехать вниз по топкому илистому берегу, и опустил руку в воду. Вода была ледяной, прозрачной и совершенно пустой. Летом здесь кишела жизнь, внутри бегали мальки, с берега в ряску хлопались пухлые лягушки, над водой летали стрекозы, теперь же не было видно даже водомерки. Жизнь засыпала в приближении холодов.
Виктор подошел к скамейке, на которой сидел вчера, и только сейчас обратил внимание, каким толстым ковром из желтой опавшей листвы покрыто всё пространство вокруг. Он сделал пару шагов по этому пушистому шуршащему покрывалу и, подчиняясь какому-то ребяческому чувству, лег на него, раскинув руки в стороны, и закрыл глаза. В его сознании вспыхивали и улетали отрывочные воспоминания о детстве, летних днях, проведенных на этой реке...
- Вам плохо? - внезапно прозвучал сверху женский голос.
Писатель открыл глаза и увидел ту самую девушку. Она была точно такой же, как и вчера: огненно-рыжая, чуть растрепанная, в нелепом оранжевом шарфе. Ее лицо было слегка взволнованно, а зеленоватые глаза обеспокоенно глядели на Виктора.
- Нет, мне хорошо, - ответил писатель и, заметив фотоаппарат на шее девушки, добавил, - только не надо снимать.
- Почему вы решили, что я буду вас снимать?
- Ну, вы же, судя по всему, фотограф.
- Да: Но я не снимаю людей.
- Почему?
- Ну: Это неважно, - девушка чуть замялась, а потом вдруг спросила, - можно к вам?
- Пожалуйста: Если вы считаете, что это уместно, - ответил писатель и даже чуть подвинулся.
- Ну, вы же считаете, - Наталья легла в листву буквально в двадцати сантиметрах от Виктора. - Хм: А тут и правда очень интересный ракурс.
- Я смотрю, вас сложно поставить в неудобное положение: - заметил писатель, наблюдая, как девушка фотографирует снизу вверх оранжевые кроны деревьев, обрамляющие небольшой клочок голубого неба.
- Да, мне вполне удобно, - не отвлекаясь, ответила она. - Учиты-вая, что в последнюю пару суток я сплю примерно в таких же условиях.
- У вас нет дома?
- Нет, дом у меня есть. В нем нет отопления: Кстати, - девушка повернула голову набок и посмотрела на Виктора, - вы случайно не инженер?
- Нет, я писатель, - ответил он, всё так же глядя вверх на кроны деревьев.
- А-а: теперь я вас узнала: Вы писатель: Тот самый:
- Да, я тот самый писатель.
- Жаль:
- Непривычно такое слышать, - Виктор, наконец, посмотрел на девушку. - Обычно читатели сразу хотят взять автограф или сделать сэлфи.
- Ну, я же не читатель. Я вас не читаю, - улыбнулась она.
- Обидно.
- Не расстраивайтесь, в последнее время я не читаю не только вас, но и других.
- Это немного утешает. Так, а что с вашим отоплением?
- Что-то с котлом: Но разве вы, писатель, в этом что-то понимаете?
- Совсем немного. Но достаточно, чтобы в моем доме отопление работало, - Виктор снова отвернулся.
- Думаю, этого достаточно. Не хотите мне помочь?
- Уверены, что вам не следует поискать профессионала?
- Ау-у-у! Профессионал!.. - наигранно громко прокричала девушка, а потом снова обратилась к Виктору. - Кажется, поблизости их нет. Придется всё-таки прибегнуть к вашей неквалифицированной помощи.
- Хорошо, - ответил писатель, поднимаясь с земли и отряхивая с себя листву, - но вы можете об этом пожалеть:
- Даже не сомневаюсь в этом. Пойдемте!

*
Виктор и Наталья вошли в пустой дом. Помещение показалось писателю безжизненным, воздух внутри почти не отличался от уличного.
- И здесь вы живете? - оглядываясь по сторонам, спросил он, как показалось Наталье, с легким пренебрежением.
- Да. Уже два дня, - ответила девушка.
- Понятно: - задумчиво протянул он.
- Считаете, что это был плохой выбор?
- Нет, почему же? Вовсе нет. Дело не в этом:
- А в чём же?
- Просто когда я вас вчера увидел, ваше лицо мне показалось очень знакомым. Словно воспоминание из детства: - писатель сделал несколько шагов вверх по лестнице и еще раз оглядел помещение с этой высоты. - Я сейчас живу в доме родителей, недалеко отсюда. Он не такой просторный, но чем-то напоминает: Вот и решил, что было бы забавным, окажись мы старыми соседями.
- Да, это было бы интересным сюжетом. Встреча старых соседей: - согласилась девушка. - Но - нет. Впрочем, ведь мы можем стать хорошими новыми соседями? - Наталья улыбнулась и вопросительно посмотрела на писателя.
- Думаю, что да, - кивнул он. - Так где ваш бойлер?
- Да вот! - девушка указала на массивный блестящий корпус, закрепленный на стене.
Виктор нажал единственную плоскую кнопку, чуть утопленную в поверхность, и на передней панели зажегся сенсорный дисплей. Какое-то время аппарат пошумел, а потом издал пронзительный и протяжный писк и замолчал. На дисплее горела загадочная надпись <Е1>.
- Вот так он всё время и делает, - грустно проговорила Наталья.
- Это же <Глобал автоматикс>, - констатировал писатель, изучая металлическую бирку на боку корпуса, - у них 25 лет гарантии: Почему не пробовали звонить на сервис?
- Связь тут очень плохая. А Интернет тем более не тянет.
- И инструкция, конечно, не сохранилась: - пробормотал Виктор. - У меня похожая модель. <Е1> - это код ошибки, говорящий о разгерметизации. Бойлер продувает все трубы и пытается понять, есть ли утечка, поэтому в инструкции было написано, чтобы при первом включении были закрыты все краны.
- У вас хорошая память. Но у меня и кранов-то пока нет:
- А гаечный ключ? Попробуем всё пересоединить...
Наталья какое-то время копалась в картонных коробках, сваленных под лестницей, и наконец достала оттуда блестящий гаечный ключ. Писатель взял инструмент и молча принялся за работу.
- Я вот всё думаю о том, что вы сказали, - вдруг проговорила девушка, наблюдая, как Виктор сосредоточенно откручивает гайки, - что видели меня в детстве. Это странно: Не находите?
- Ничего странного, - ответил он, не отвлекаясь. - Воспоминания из детства мне приятны. Вы тоже показались мне приятной и симпатичной. Теплые воспоминания и теплое ощущение от милой девушки. Вероятно, это удачно совпало. Как неожиданное ощущение дежавю.
- Вы флиртуете?
- Нет. Подержите, пожалуйста, эту шайбу-прокладку.
- Просто вы так легко говорите о том, что чувствуете, - проговорила девушка, крутя в руках черный резиновый кругляш.
- Я же писатель. Это часть моей профессии: понимать и объяснять человеческие чувства, превращая их в слова.
- Вы, писатели, вечно всё придумываете: То, чего нет.
- Да, а вы, фотографы, просто снимаете то, что есть. Давайте шайбу.
- Я называю это оцифровкой реальности, - сказала Наталья, передавая Виктору деталь, - какой бы образ я ни снимала, он навсегда остается в моем компьютере.
- Интересная мысль. В таком случае мои тексты - это оцифрованная фантазия.
- Логично.
- И то и другое, в конечном итоге, просто последовательность нулей и единиц, - задумчиво проговорил писатель, - и это мы считаем достаточно важным, чтобы тратить на это свою жизнь.
- А вы пессимист:
- Нет. Будь я пессимистом, не считал бы, что сейчас ваш бойлер должен заработать, - сказал Виктор и шлепнул по кнопке на передней панели.
Аппарат заработал, выдав на сенсорном дисплее показатели температуры и кнопки для управления. Наталья наигранно зааплодировала. В трубах зашумела вода, наполняя систему отопления. Постепенно по дому начало растекаться тепло.
- А вы, оказывается, мастер не только слова, но и дела.
- В основном, конечно, мастер слова, - ответил писатель и, как ему показалось, немного покраснел.
Девушка нажала на кнопку электрочайника, и тот со всё нарастающим шумом начал торопливо нагревать воду.
- Теперь я просто обязана предложить вам чашечку кофе, - сказала она, высыпая содержимое пакетика в открученную крышку термоса. - Правда, это не совсем чашка: И не совсем кофе: Но больше у меня ничего нет. Обещаю, что в следующий раз подготовлюсь лучше.
- Спасибо, - сказал Виктор, беря из рук Натальи импровизированную чашку и отпивая горячий напиток.
- Говённый, да? - настороженно спросила девушка.
- Самый вкусный говённый кофе, который я пил на этой неделе, и я: - писатель вдруг замолчал, задумчиво уставившись куда-то в пустоту.
- Что? - чуть взволнованно спросила девушка, - настолько плохо?
- Нет: Просто: Еще одно странное ощущение.
- Снова дежавю?
- Нет, другое: Я вдруг ощутил, как всё сегодня было странно и необычно. Наша встреча. Этот пустой дом. Вы в этом осеннем шарфе. Всё выглядит каким-то нереалистичным:
- Ой, перестаньте! - рассмеялась девушка. - Просто вы давно не выходили из своего дома. И вообще, одичали тут:
- Возможно: Вот вы сказали об оцифровке реальности: Что если не только наши фантазии и то, что мы видим вокруг, но и мы сами можем быть оцифрованы? Что если мы уже являемся чьей-то оцифрованной фантазией? Последовательностью нулей и единиц:
- Кажется, вам нужно смотреть поменьше фантастики на ночь, - заботливо проговорила Наталья. - Пожалуй, я провожу вас.
- Считаете, что я не вполне адекватен?
- Да. Переутомились от непривычной работы, - девушка внезапно взяла Виктора под руку и вывела из дома. - Срочно на свежий воздух!

*
Сумерки начали сгущаться над лесом. В лучах заходящего солнца, которое уже вот-вот готово было скрыться за горизонтом, золотые кроны деревьев казались вишнево-красными. Между деревьями уже растеклась налетевшая с реки ночная прохлада. Еще немного и теплый яркий день плавно перейдет в холодную и сырую осеннюю ночь.
Виктор и Наталья неторопливо шли по лесу вдоль берега. Она держала его под руку, словно они знали друг друга уже очень давно, а не познакомились только сегодня.
- Я бы хотел вам признаться, - прервал затянувшуюся паузу писатель.
- Неужели в любви?
- Нет... Намного хуже.
- О, господи! Что может быть хуже?! Вы уверены, что готовы доверить такие серьезные тайны малознакомой девушке?
- Почему бы нет?
- Вы рисковый человек!
- Вы всё равно никому не расскажете: И вам никто не поверит:
- Ну, говорите уже! - задергала девушка писателя за рукав. - Я же обожаю чужие секреты! Не томите, интриган!
Виктор сделал паузу, тяжело вздохнул, а потом проговорил:
- Дело в том, что последний десяток моих книг на самом деле написал не я.
- То есть? Как это? - удивилась девушка и вдруг рассмеялась: - У вас имеется персональный литературный негр, которого вы держите в подвале? Угадала? Вы опять всё сочиняете! Хотели меня разыграть?
- Вовсе нет, - грустно ответил писатель. - Мой приятель-программист поставил мне на компьютер самообучающуюся программу... Нейросеть. Она умеет читать тексты, которые ей даешь, а потом начинает сочинять сама. Получается очень складно и неплохо. Так я делаю весь последний год. И ни издатель, ни читатели даже не догадываются, что это написал не я. Сам же я уже давно не пишу ни строчки:
- Забавно, - неожиданно спокойно отреагировала девушка. - Выходит, теперь вы не просто талантливый писатель, но и талантливый мошенник!
- Находите это забавным?
- Довольно-таки: А еще мне это напомнило историю, которую я читала на прошлой неделе. Точно таким же образом поступал художник-экспрессионист. Критики восхищались, как точно в своих работах он передает всю гамму человеческих чувств. А картины за него рисовал компьютер. Когда же обман раскрылся, по иронии, его картины только выросли в цене:
- Действительно забавно, - задумчиво проговорил писатель и посмотрел на девушку. - Думаете, мне стоит поступить так же?
- Кто знает? - она улыбнулась и пожала плечами. - В любом случае, я не вижу в этом ничего особо постыдного. Люди платят за цифровые копии, покупают подписку на тупые онлайн-сериалы. Почему бы им не читать книги, написанные нейросетью? И вы сами говорили, что всё это всего лишь последовательности нулей и единиц:
- Но разве в таком <творчестве> есть настоящая ценность?
- Настоящая? А разве в этом мире есть еще что-то настоящее?!
- Вы... Я... Этот вечер...
- Неужели?! - девушка резко отдернула руку и сделала шаг в сторону. - А знаете, почему я перестала фотографировать людей?! Люди постоянно лгут! Когда пишут, когда говорят... Друг другу, самим себе, всем... Даже когда смотрят в мой объектив!
- Думаете, я обманываю вас в чем-то?
- Думаю, вы просто всё выдумываете: - уже спокойнее и с какой-то безысходной грустью в голосе сказала Наталья и отвернулась.
Она стояла в своем нелепом свитере с елочками и оленями, скачущими на бежевых и коричневых полосках, в намотанном на шею легкомысленном оранжевом шарфе, и задумчиво смотрела на воду, в которой своими огненными красками горел закат. Почти тем же взглядом, каким вчера на ту же воду смотрел Виктор.
- Что ж, я не давал себе обещания не фотографировать людей... - проговорил писатель и, достав смартфон, вдруг сфотографировал Наталью в лучах заходящего солнца.
- Зачем вам это? - чуть нахмурившись, спросила девушка и, тем не менее, в последний момент повернулась к камере наиболее выгодным ракурсом и чуть улыбнулась.
- Мы же, писатели, всё выдумываем: А так у меня будет доказательство вашего существования, - усмехнулся Виктор. - Привяжу в списке контактов к номеру телефона, который вы мне сейчас дадите.
- А вы нахал... Не хотите для начала хотя бы узнать мое имя?
- Это неважно, - ответил Виктор, продолжая копаться в телефоне, - я уже записал вас как <Соседка>. Других соседок у меня тут всё равно нет. Давайте номер:
- Ну, записывайте. Плюс восемь: Двести тридцать три: - начала диктовать Наталья, чуть наклонившись и заглядывая в экран. - А что, если у вас тут появится еще одна соседка?
- Не менее симпатичная? - отводя взгляд от экрана, без видимых эмоций спросил писатель.
- Ну, допустим.
- Я запишу ее как <Соседка 2>.
- Вот это обидно.
- Не расстраивайтесь. Как минимум, для моей телефонной книжки вы навсегда останетесь номером 1.
- Какой же вы всё-таки мерзкий тип! - заметила девушка и, чуть прищурившись, посмотрела на писателя.
- Я непременно вспомню об этом и включу в счет, когда в следующий раз буду оказывать свою неквалифицированную помощь, - улыбнулся Виктор.
- И весьма расчетливый мерзкий тип, - добавила Наталья.
- Вот моя визитка. Там так и написано, - писатель вдруг вытащил из кармана немного потрепанную карточку и протянул собеседнице.
- Зачем вы их носите по лесу? - спросила она, забирая потертую визитку из рук писателя.
- Случайно завалялась.
- А я думала, на случай встречи с симпатичными соседками.
- Хороший вариант. Учту на будущее. Там и номер, и имя:
- Я всё равно запишу вас как <Тот самый писатель>, - улыбнулась Наталья и снова взяла Виктора под руку. - Кстати, насчет вашей неквалифицированной помощи: В конце недели мне должны доставить мебель. Кому-то нужно будет ее собрать.
- Предполагаю, что мне?
- А вы проницательный человек... Писатели и правда видят людей насквозь. Не то, что мы, поверхностные фотографы, - чуть язвительно заметила она.
- Значит, мы с вами увидимся уже в конце недели?
- Нет. Вы что, и правда решили сегодня меня обидеть? - девушка вопросительно посмотрела на писателя. - Я вам настолько не понравилась?
- Напротив, - смутился Виктор, - понравились:
- Ну так зачем же нам ждать до конца недели? Почему бы не увидеться завтра? Встретимся прямо здесь: Можете сидеть на этой лавочке. Ну или, как вы любите, зарыться в листву. Только не очень глубоко, чтобы я могла вас найти:
- Я, в общем-то, не против: - пробормотал писатель, явно не ожидавший такого решительного поворота.
- Еще бы вы были против! Когда сами чуть ли не силком выудили у меня мой номер телефона и всучили свою визитку!
- Значит, до завтра?
- Да, до завтра.
- А может, мы поцелуемся на прощанье? - вдруг спросил Виктор.
- Вот вы нахал... Такие вещи нужно делать, а не говорить, - засмеялась девушка и внимательно посмотрела в его глаза. - И вообще... Еще слишком рано. И уже слишком поздно. Поэтому мы просто пойдем по домам.
- Вы правы, - согласился с Натальей писатель. - До завтра:
Он уже хотел было развернуться и уйти, но она вдруг проговорила:
- Знаете, что пришло мне в голову: А может, мы и правда были с вами знакомы в детстве? Ваш дом был вон там, за тем поворотом справа в конце длинной кленовой аллеи. Вы приезжали почти на всё лето и целыми днями купались с папой в реке. А меня только на месяц оставляли здесь у бабушки. Я подолгу бегала по лесу, играла в прятки, воображала себе какие-то приключения, а потом, когда уже начинало темнеть, бежала домой, и бабушка пекла вкусный пирог с вишней:
- Возможно, - писатель пожал плечами и слегка улыбнулся.
- Мы ведь можем просто взять и выдумать эту историю? И она будет существовать. Ведь выдуманные истории ничем не хуже настоящих. Правда?..

*
Виктор проснулся, когда за окном вовсю светило солнце. Впервые за последний месяц писатель прекрасно выспался и теперь был совершенно бодр и даже весел. Он отдернул пыльную штору, открыл настежь окно и впустил в дом прохладный воздух осеннего леса. Откуда-то сверху на подоконник с еле заметным шорохом плавно опустился осенний лист. Виктор улыбнулся и не стал его убирать.
Взгляд писателя вдруг упал на картонную коробку под столом, перетянутую скотчем. Он вспомнил, что было там. Поискав ножницы, но так и не найдя их, он отодрал скотч руками и извлек из коробки старую пишущую машинку. Друзья как-то подарили ее ему на какой-то праздник. Это был скорее символический и шуточный, нежели практический подарок. Тем не менее сейчас писатель поставил древний агрегат на стол, вставил чистый лист бумаги, поправил перекрученную ленту и, задумчиво посмотрев в окно, вдруг начал печатать.
Поначалу он часто спотыкался, чертыхался, что с непривычки путает или недостаточно сильно пропечатывает буквы, но потом процесс всецело поглотил его. Стрекотание пишущей машинки, вылетая из открытого окна, казалось, дрожало в прозрачном и прохладном осеннем воздухе и далеко расходилось по лесу.
Наталья сидела на скамейке одна. Несколько раз она порывалась взять мобильный телефон и позвонить, но дисплей каждый раз останавливал ее надписью <нет сети>. Девушка прислушалась к звукам в лесной тишине и слегка улыбнулась. Откуда-то сзади раздался веселый детский крик. Она обернулась и увидела прогуливающуюся поодаль семью. Очевидно, горожане, решившие в последние теплые деньки осени выбраться на пикник.
Оставив родителей позади и вырвавшись на свободу, в осенней листве играла девочка лет десяти. Она весело хватала ворох желтых листьев, что есть силы подбрасывала их в воздух над своей головой и весело смеялась. Наталье было даже слегка удивительно, что современные дети еще способны на подобное первозданное веселье. Не ожидая этого от себя, девушка вдруг взяла фотоаппарат и, взглянув на играющего ребенка, через видоискатель сделала несколько снимков.
Впрочем, прыгать в листве девочке быстро надоело. Она стала что-то искать в карманах курточки и достала смартфон. Всё еще глядя на нее через фотоаппарат, Наталья вдруг погрустнела, но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Девочка вдруг подняла с земли небольшую сосновую шишку, положила на пенек и сфотографировала.

*
Виктор зачем-то машинально еще раз проверил последний абзац текста, добавил пару пустых строк, напечатал дату и удовлетворенно закрыл крышку ноутбука. На этот раз получилось просто прекрасно: он, она, осень... Определенно, так хорошо он не писал еще никогда. Читатели будут в восторге. Эх, знали бы они... Писатель улыбнулся, а потом набросил на себя старую ветровку и вышел прогуляться по осеннему лесу.


(Опубликовано в "Новый Журнал" №299, июнь 2020 г.)

...
--- EchoEdit 2.0

Irina Gorunova написал(а) к Dmitriy Ignatov в Jun 20 21:45:18 по местному времени:

Нello Dmitriy.

Четверг 04 Июня 2020 17:38:40, you wrote to all:

DI> С сегодняшнего дня могу смело называть себя писателем-международником,
DI> изданным на двух континентах, известным по обеим сторонам Атлантики.
DI> :)) Два моих рассказа опубликованы в 299-м номере "Нового Журнала
DI> (https://newreviewinc.com/)". Чуть раньше авторами журнала были Бунин,
DI> Бродский, Набоков, впервые на бумаге появился Пастернак и Шаламов, а
DI> теперь к ним присоединился и ваш "скромный" слуга. "Новый журнал"
DI> издаётся в Нью-Йорке с 1942 года, распространяется в 32-х странах, на
DI> него подписаны все крупнейшие университеты и библиотеки мира.
Я тебя поздравляю! :)

Irina

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20070116

Irina Gorunova написал(а) к Dmitriy Ignatov в Jun 20 07:37:06 по местному времени:

Нello Dmitriy.

Четверг 04 Июня 2020 17:38:40, you wrote to all:

DI> С сегодняшнего дня могу смело называть себя писателем-международником,
DI> изданным на двух континентах, известным по обеим сторонам Атлантики.
DI> :)) Два моих рассказа опубликованы в 299-м номере "Нового Журнала
DI> (https://newreviewinc.com/)". Чуть раньше авторами журнала были Бунин,
DI> Бродский, Набоков, впервые на бумаге появился Пастернак и Шаламов, а
DI> теперь к ним присоединился и ваш "скромный" слуга. "Новый журнал"
DI> издаётся в Нью-Йорке с 1942 года, распространяется в 32-х странах, на
DI> него подписаны все крупнейшие университеты и библиотеки мира.
Хочешь, я напишу что-то подобное тебе по стилю? :) И ещё. Сколько платят и платят ли вообще?

Irina

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20070116

Irina Gorunova написал(а) к All в Jun 20 00:54:02 по местному времени:

Нello everybody.

Марина сладко потянулась в постели. Из окна доносился щебет птиц и какие-то неясные шорохи. <Осень. Уже осень. Как быстро лето прошло>, - подумала Марина. Потом приподнялась, накинула махровый халатик и пошла в ванную. После ванной она аккуратно высушила перед зеркалом феном волосы и зашла на кухню поставить чайник. <Что -то я хотела...- думала она,- Ах, да. Посмотреть почту>. Так и есть! В Яндекс.почте лежали два новых письма. Первое письмо было от редактора литературного агентства <Фаворит-Букс>. Редактор, не скупясь на комплименты, писал, какое впечатление произвела повесть Марины <Смерть от подводного ружья в саду золотых масок> на редакторов литературного издательства <Эксмо>. <Мы готовы заплатить вам полмиллиона рублей, только подпишите договор с нами, а не с другим издательством>,- писали редакторы. Марина честно попыталась вспомнить хоть одно другое литературное издательство и не вспомнила. Зато она вспомнила другое. На глаза Марины навернулись слёзы. С необычайной отчётливостью, как будто это было вчера, она вспомнила, как писала своё первую книгу. Это была книга < Имена. Их тайна и магия>. Книга была срочная. За месяц нужно было написать 320 страниц. Фактически, это был словарь имён, но нужно было указать значение имени, происхождение, именины, талисманы и ещё написать особенности характера. Особенности характера сначала поставили Марину в тупик, но она поняла, что никто не ждёт от неё точных прогнозов и это скорее похоже на игру, всё равно каждый увидит то, что хочет увидеть. Чтобы особенности не выглядели чистым шарлатанством, Марина писала их с известных людей. Так, особенности имени <Марина> она написала с Марины Цветаевой, а особенности имени <Фаина> с Фаины Раневской. Попадались малораспространённые имена. Тогда, она написала <Тамару> с бабушки, а <Надежду> с соседки. <И пусть только кто-нибудь попробует сказать, что людей с такими характерами нет>,- думала Марина.
От постоянных поисков в интернете рябило в глазах, от долгого сидения за компьютером ныла спина, но Марина не унывала. <Может быть, это моё призвание, - думала она.- Ведь это так прекрасно - писать книги!> Когда книга была готова, Марина пришла в агентство. Редактор, мило улыбаясь, сказала: <Подпишите>. Это был договор на семи листах, в котором она отказывалась от авторства в пользу издательства и соглашалась на издание, переиздание, изменение фамилии автора и т.*д. и т.*п. Марина знала, что именно так и будет, но подписывать этот документ ей было неприятно. Это было похоже на воровство с согласия того, кого обворовывают. После подписания, ей вручили гонорар в размере 4*000 рублей и Марина пошла домой. <Пишите ещё>,- на прощание сказала редактор.
Второе письмо было от методиста. Кроме книг, Марина ещё писала доклады, аннотации к докладам и методические разработки для детских онлайн-площадок. Методист извинялась за вчерашний слишком резкий разговор и объясняла своё поведение повышенной эмоциональностью, а между строк читалось, просто глупостью.
Марина иронично улыбнулась и пошла пить чай. После третьей чашки чая с пятым бутербродом, Марина подумала: <Какой сегодня странный день Не хватает только белого кролика или бородатого мужика>.
Белый кролик был скорее метафорой. Символом прекрасного прошлого, которое было и безвозвратно прошло. В детстве Марина любила играть в театр. Она рассаживала кукол на диванчике за печкой и играла в спектакле главную роль. После каждого спектакля она раскланивалась. Зрители хлопали и она никак не могла уйти со сцены. В комнате было темно, от печки шёл жар и было так прекрасно мечтать о будущем.
Как это было давно...
Зато бородатый мужик был реальностью. Они познакомились на бескрайних просторах интернета, когда Марина уже отчаялась найти свою вторую половинку. Собеседник представился Сергеем и писал сообщения каждый день. В сообщениях он виделся Марине очень умным, образованным человеком, не делающим ни одной орфографической ошибки в словах. Он мило шутил и звал на свидание.
Первое свидание должно было пройти на автобусной остановке.
У Марины сильно билось сердце, шёл крупный снег и она увидела одиноко стоящего мужика в старой кожаной куртке и ондатровой шапке.
У мужика была мощная нижняя челюсть, заросшая жёсткой, чёрной бородой, небольшой приплюснутый нос и маленькие, внимательные глаза.
Марине стало страшно, но она обещала прийти и подошла. <Это вы?>- спросила она. Мужчина не отвечал. Он молча смотрел на Марину и по его взгляду она увидела, что очень понравилась ему. Наконец, он нарушил молчание, и предложил подвести её домой. Они подошли к машине, которую Марина определила, как седьмую модель <Жигулей>, и Серёжа повёз её, рассказывая по дороге о себе что-то ненужное. Дома Марина заплакала от разочарования. <Как-бы мне его мягко отшить?>*- думала она. В письме Марина написала собеседнику, что он не в её вкусе, но Серёжа так просто не собирался сдаваться. Он просил встретиться ещё раз, не обращать внимание на внешность, увидеть в нём человека. Потом было второе свидание, потом третье. Так и пошло...
Кроме физической привлекательности, Серёже нравилось в Марине её не конфликтность и умение готовить. Больше всего Серёжа любил жареную картошку, курицу, запечённую в духовке, и овощи, запечённые с грибами. Ещё Серёжа хотел борща, но Марина принципиально не варила борщ, считая, что Серёжа его не заслуживает. Деньги Марине Серёжа никогда не давал, потому что денег у него не было. Он работал простым рабочим на заводе и ещё платил алименты. Зато он периодически покупал продукты и очень этим гордился.
От невесёлых мыслей отвлёк телефонный звонок. Звонила мама. <Что ты делаешь? Почему не звонишь? Тебе что, всё равно?> Марина привычно отвечала на вопросы. <Но ведь должен быть какой-то выход или в эту реальность есть только вход?> - подумала Марина и пошла на кухню. Из холодильника она достала бутылку шампанского и клубнику. Ловким движением открыв бутылку, Марина налила в рюмку газированную, светло-жёлтую жидкость и надкусила клубничку. <А ведь есть в этой жизни приятные моменты>,- подумала она. После третьей рюмки Марине захотелось подышать свежим воздухом, благо воздуха было хоть отбавляй. Вот уже два года она жила в двухэтажном особняке рядом с пансионатом <Волжские дали>. Она быстро оделась и вышла на главную аллею пансионата. Территория парка была почти пуста. В основном, отдыхающие приезжали в июле и в августе.
По дороге, ведущей к Волге, били весёлые фонтанчики и росли красные цветы, название которых Марина не знала. Она присела на скамейку, и вспомнила, как в пятилетнем возрасте её привели первый раз в пансионат. От увиденного у неё <снесло крышу>, она бегала и смеялась, смеялась, смеялась... Детство прошло, а реальность осталась. Было ли что-то хорошее за последние пять, семь, десять лет? Вдруг в кустах что-то зашуршало и на дорожку выбежал настоящий белый кролик. Марина не поняла, что произошло, но произошло что-то очень важное и она бросилась бежать за кроликом. Они выбежали за главную аллею и побежали по дороге, которую Марина никогда не видела. <Неужели я спасена? Неужели?> Все мысли в голове перепутались, но они были и не нужны. Марина заплакала от счастья и проснулась. Из окна доносился щебет птиц и какие-то неясные шорохи.

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20070116

Irina Gorunova написал(а) к All в May 21 09:15:32 по местному времени:

Нello everybody.
Снова осень, и снова, и снова,
Я грущу, я грущу, я грущу,
Если вдруг не рифмуется слово,
Ненароком его пропущу.

Это девушка в платье лиловом,
А ещё иногда в голубом,
Мне является в образе новом,
Заставляя грустить о былом.

Но неясной надеждой овеян,
Я пишу, и пишу, и пишу,
Если случай пошлёт много денег,
Я, пожалуй, ещё попрошу.


Irina

--- GoldED+/W32-MINGW 1.1.5-b20070116