Гэри Снайдер в Магдагачах

Yuriy Chigvintsev написал(а) к All в Oct 23 21:08:26 по местному времени:

Салют!

"Бродяги Дхармы" - одна из моих любимых книг и, пожалуй, одна из лучших американских повестей. В ней рассказывается, как Рэй Смит познакомился в Сан-Францско с Джефри Райдером - крайне занятным мужиком: аскетом, поэтом, интеллектуалом и анархистом. Сидя на соломенной циновке в своей комнатёнке, Джефри переводил стихи древних китайцев, пил чай, а в свободное время уезжал из города, чтобы взобраться на какую-нибудь высоченную гору. В одну из таких вылазок - на пик Маттерхорн в Калифорнии - он и взял Смита, а также их общего друга Генри Морли. Об этом, собственно, и книга - о восхождении. Не только физическом, разумеется.

"Бродяги" автобиографичны: под псевдонимом Рэя Смита скрывается их автор - Джек Керуак. Он же король битников. И тут же возникает недоумение: "Стоп! А при чём здесь битники - и упомянутые в заголовке Магдагачи? Да и вообще при чём здесь наша страна?". И действительно, в СССР те капли битнического движа, которые просочились сквозь железный занавес, стеклись в грязную и пованивающую лужу, в которой если кто и возился, то лишь так называемые "туристы". Они достоверно показаны, например, в третьей серии "Чебурашки": водка, расстроенные гитары - и спрятанные подальше от детских глаз справки из кожно-венерологического диспансера.

Впрочем, в США битничество потеряло актуальность тоже давно - и как-то слишком стремительно. Фильм Чарльза Хааса The Beat Generation 1959 года считается завершающим детективом эпохи нуара, и уже в нём (спустя всего год после издания "Бродяг") битники изображены такими же завершающимися - несвоевременными, отжившими. Они почти как те туристы из "Чебурашки", только вместо водки у них вино, а вместо гитар - там-тамы. Спустя всего два года, в 1961-м, пока Керуак вовсю зарабатывал цирроз, Вито Паулекас с женой открыли в Голливуде первый бутик для хиппи - в мир готовился выплеснуться новый движ.

Мне тут могут возразить: идеалы свободы, духовных поисков и алкоголизма устареть не могут - они вечны. И это поистине так. Вот только дело не в идеалах. Дело - в дикости.

Сборник эссе Снайдера The Practice of the Wild (мой кривоперевод: "Практикум дикости") я читал с кровавыми слезами на глазах. Мой английский бесстыже хромал, спотыкался, падал - даже клюка в виде словарика помогала ему еле-еле. В конце концов я плюнул на это инвалидное геройство и дочитал книгу в пересказе гугло-переводчика. Отчего ж было не купить/скачать "Практикум" в профессиональном переводе, спросите вы. Да просто потому, что Снайдера у нас не переводили, за исключением сборников стихов. Вот, кстати, для примера одно стихотворение - "Старые кости" из книги "Горы и реки без конца" (1996) в переводе Андрея Щетникова:

Отсюда они выходили, высматривали еду,
собирали орехи и семена, выкапывали корневища,
делали манки для птиц, силки и ловушки,
много ли с них получишь,
Так мало еды на каменных осыпях -
что-то приносишь - что-то отыщешь,
впадаешь в голодный сон.
Кости оленя, овечка Долли,
дом голодных костей.
Отсюда куда-то ещё:
святилище для стариков,
прах старых костей,
старые песни и сказки.
Что мы едим - кто и что ест -
как мы всех одолели.

Эссе Снайдера невелики, но плотно набиты цитатами и ссылками, чем напоминают статьи Евгения Головина. Особая прелесть "Практикума" - в метких афоризмах. Страницы нашпигованы ими плотно, как хорошая буженина - чесноком. Из целлюлозы под пальцами читателя с треском вырастают заросли ольхи и каскары возле северной оконечности озера Вашингтон, а по строчкам бродят олени, бизоны и снежные бараны. Интерлиньяж кишит лососем и моллюсками, а ещё тут и там на просторах абзацев натыкаешься на священные камни аборигенов Австралии, синтоистские святилища, айнские тотемы и инупиакские деревушки.

В чём же, по Снайдеру, заключается практика дикой природы, или дикость (wildness) как образ жизни? Прежде чем ответить, автор полемизирует с составителями Оксфордского словаря. Те утверждают, что дикие животные - значит, не ручные, неуправляемые; Снайдер поправляет: свободные, живущие в естественных системах. Словарь об обществах: нецивилизованные, грубые, сопротивляющиеся законному правительству. Снайдер: те, порядок в которых вырос изнутри и поддерживается силой консенсуса и обычаев, а не бюрократического законодательства.

Дикие системы ничем не хуже цивилизованных, но, развиваясь в одной, человек неизбежно деградирует в другой. Век за веком обитатели торгово-промышленных цивилизаций теряли знания о растениях и поведении животных, изучая в качестве компромисса управление людьми, администрирование и риторику. Декарт, Ньютон и Гоббс испытывали глубокое неприятие органического мира, в итоге какой-нибудь омич или благовещенец по пути на работу не отличит ясеня от орешника, но вряд ли спутает "Айфон" с "Сяоми" на столе у коллеги. Как поёт московка, кого цвета дербенник, почему окапываются муравьи? Мы не знаем. Отрицая природу, горожане потеряли возможность непосредственного с ней соприкосновения.

В дикость не вернёшься на самолёте, поезде или на "Бентли". Путь к ней придётся пройти пешком. "Ходьба, - пишет Снайдер, - это великое приключение, первая медитация, практика сердечности и душевности, первичная для человечества". Человек прогуливается по лугу или лесу и примечает, где есть еда. В ответ на его ходьбу идёт рябь известий: сойка кричит, жук прячется под травой, сигнал передаётся дальше. Животные не возражают, чтобы их убили и съели, но они ждут, что мы хотя бы скажем спасибо - и не будем над ними смеяться. Наши насмешки над сусликами и дикобразами не остаются незамеченными - они затрудняют нам межвидовое общение. Нельзя быть этичным, оставаясь неосознанным, подлым и грубым. Груб не только конвейерный забой скота, но и излишнее внимание к животным. Эстетизация природы в культуре возникла довольно поздно, и в разглядывании интимной жизни зверей и птиц на "Дискавери" чувствуется, как сказал бы Ницше, беззастенчивый стиль черни.

Иногда люди из цивилизации приходят к дикости благодаря аскезе или экстремальным путешествиям, во время которых теряют всё - и обретают себя. Так случилось с конкистадором Альваром Нуньес Кабеса де Вака, который заблудился в пустыне Техаса и открыл там способность исцелять индейцев. Вернувшись же в цивилизацию, он эту способность утратил.

Бабушкина мудрость с подозрением относится к мужчинам, которые слишком долго сидят в длинном доме, когда им следует чинить сети или охотиться. "Они замышляют неприятности - скорее всего, изобретают государство". В реальности люди живут на землях: среди рек, гор, лесов и полей - а не среди напечатанных на бумаге линий и границ. Природные границы - те, которые определены биорегионами. Наиболее гармонично сосуществовать с оными могут лишь общины, вроде индейских племён или средневековых деревень Европы и Азии. В наши дни такое может показаться антиутопией, но для свободного человека чудовищной антиутопией скорее выглядит картина, когда бюрократический голем указывает, как можно распоряжаться тем, что лежит у человека под ногами. "Собирать валежник дозволяется. Бесплатно пользоваться своей банькой - нет".

Снайдер выступает за местное самоуправление, но против компаний-лесозаготовщиков, вроде Scott Paper, вырубающих древние леса по всей планете. Насаждение молодняка - не выход, поскольку деревья как люди, а леса как людские сообщества: для их полноценного существования необходимы и младенцы, и старики. Полугнилые сагуаро в пустыне Сонора или древние мансаниты в предгорьях Сьерры - всё равно, что старейшины в племенах. Сухие искривлённые ветви будто бы замерли в танцевальных жесах китайских бессмертных Хань-шаня или Ши-дэ - мудрецов, проживших так долго, что имеют право быть безумцами, поэтами и художниками: смеющимися, оборванными и не боящимися ничего. "Они заставляют меня почти с нетерпением ждать старости", - говорит о таких деревьях Снайдер, которому сейчас, к слову, девяносто три.

Сложно представить, сколько тонн леса вывезли из России в прошлом году на сумму 785 миллионов долларов. Куда красноречивей фотоматериалы WWF или "Гринписа", признанного угрозой для конституционного строя РФ. Автор этой статьи на яндекс.карте нашёл ракетный полк в Иркутской тайге, в котором проходил "срочку", - оказалось, все сосны вокруг него теперь вырублены. Ядерные ракеты посреди пустошей с пнями - вполне себе символическое изображение современной России, этой страны с самым защищённым в мире конституционным строем.

В идеологии торгово-промышленных цивилизаций природа нуждается в покорении, однако в действительности она - не территория для набегов и даже не место для загородных прогулок с детьми. Природа - наш дом. И, как в любом доме, в ней есть особо почитаемые уголки. Вся гора Фудзи в Японии - суть синтоистское святилище, крупнейшее в стране, а Европа и Ближний Восток некогда были буквально усеяны священными рощами. До сих пор отдельные места на просторах России воспринимаются как обладающие высокой духовной плотностью - из-за интенсивной среды обитания растений или животных, или ассоциаций с легендами, или связей с тотемическим происхождением человека, или из-за геоморфологической аномалии. Цель посещения таких мест состоит в том, чтобы установить тесный контакт с миром реальным. Проще говоря, священное относится к тому, что помогает вывести нас из наших маленьких <я> в целую вселенную.

Погосты, где захоронены предки и первопоселенцы, как раз принадлежат к таким священным местам. В 2013 году администрация ПГТ Магдагачми взялась рыть скальник на сопке, где находится старое кладбище. Тогда казаки с местным духовенством сумели отстоять захоронение, водрузив на нём поклонный крест, но не так давно руководство крест снесло и распорядилось добывать скальник снова. Чтобы посыпать им - и заодно человеческими костями - дороги. Сторонникам прогресса и технократии такое решение должно показаться разумным, чиновникам РФ - эффективным, сатанистам - превосходным.

Снайдер плыл на каноэ по реке трансцендентализма вслед за Генри Торо и Маргарет Фуллер. Подобно первому, он построил себе деревянный дом - в дикой местности, рядом с рекой Саут-Юба. Но, в отличие от какой-нибудь Тунберг, в юности он не прогуливал школу и очень много читал. Снайдер обучался в Университетах Индианы и Монтаны, в Индии и школе дзен Японии и много где ещё. Будучи адептом буддийского анархизма, он не бушевал на митингах, но читал лекции и стихи в Калифорнийском университете в Дэвисе. В сегодняшних реалиях деятельность Снайдера можно назвать экоактивизмом с человеческим лицом.

Идеи дикости, изложенные в "Практикуме", показались бы небезынтересными и обитатели древней Аттики, которая, по Платону, некогда была покрыта густыми лесами, а ныне во многом представляет собой голые мраморно-известняковые возвышенности. Они заинтересовали бы и китайцев, принявшихся уничтожать свои древние леса в четвёртом веке до нашей эры, согласно Мэн-цзы. Полезны - а вернее, необходимы - они и в России наших дней.

Путь обратно к природе сложный и одновременно простой. Человек мнит о себе многое, но всё равно он остаётся приматом, то есть частью животного мира. В эссе "Возвращение домой" Снайдер делает общий набросок этикета свободы. Этот стиль жизни характеризуется спокойным достоинством, усердной работой, принятием семейных ценностей, отсутствием ненависти к природе (например, к кусучим комарам), бдительностью и самодостаточностью, благородством и осторожностью, а также щедростью и прямотой.

Как следует потрудись. Отдохни на празднике. Уложи детей спать. Выпей немного с друзьями, включи музыку и потанцуй с женой. Закончи вечер с ней наедине.

Таково, по Снайдеру, и есть самое глубокое значение слова "дикий".

Совиная Ферма, до востребования.
--- Damn fine covfefe (New Point Express)