Отчёт за 2023 год

Yuriy Chigvintsev написал(а) к All в Jan 24 08:56:04 по местному времени:

Салют!

23-й оказался удачным на чтение - в отличие от прошлых лет, в этом году жизнь протекала по-мещански спокойно. Я не попал под мобилизацию, меня не уволили, не пришлось в экстренном порядке осваивать новую работу или переезжать и т. д. В следующем году такой роскоши обывательского спокойствия не предвидится, поэтому прогнозирую, что читать буду меньше. Тем не менее, на мои намерения это не влияет. Книги на 24-й уже закуплены. Тексты в них ещё более сложные и, конечно, не менее интересные.

Погнали!

1. Блейк Снайдер. Спасите котика! И другие секреты сценарного мастерства. Одна из популярных книг по сценарному мастерству. В ней рассказывается о важности логлайна, даётся интересная классификация жанров, перечисляются необходимые особенности главного героя и т. д. Написано увлекательно, с юморком, есть полезные штучки.

2. Генри Миллер. Тропик Рака. Классика в жанре шатаний по Парижу (привет Селину, Сартру и др.). Главный герой описывает своих знакомых - таких же творческих разгильдяев, как он сам, раздувая их бзики до сущих безумств. Изящный стиль, авторская эрудиция, множество отсылок, а также обязательные для жанра бабы-бухло-разборки...

3. Ирвин Ялом. Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти. Старый матёрый психотерапевт изучает страх смерти и пытается помочь людям его побороть. Ялом стоит на атеистической позиции, потому прибегает к помощи таких фишек, как философские афоризмы, осознание своего влияния на мир и людей, уверенность в том, что жизнь прожита на полную катушку и т. д. По сравнению с личным бессмертием, в которое верят люди религиозные, всё это ни о чём. Тем не менее, книга любопытная.

4. Генри Миллер, Чёрная весна. Главный герой вспоминает детство в Нью-Йорке, смешивает эти воспоминания с парижским периодом и всё это разбавляет потоком образов а-ля "Вопль" Гинзберга. В "Весне" можно увидеть путешествие героя внутрь себя, к мировой воле и т. д., но это исключительно под настроение. Этот роман понравился меньше, чем "Тропик", однако ставить оценку не берусь: для такой книги требуется вдумчивое неторопливое чтение, коим я, увы, пренебрёг.

5. Дж. Г. Баллард. Водный мир. Вторая книга, написанная автором, и уже в ней он предельно близок к своей "бетонной" трилогии. В локациях игры "Рафт" люди погружаются в своё дочеловеческое прошлое - не телом, как у Лавкрафта, а психикой: фантастическая трансформация мира внешнего служит лишь катализатором трансформации мира внутреннего, эдакой душевной мутации: постепенной, зловещей, необратимой. Вокруг же - затопленный Лондон, жара под шестьдесят пять, стаи кайманов и негров-пиратов с их скелетообразным вожаком. Чудесно.

6. Чак Паланик, Призраки. Если не лучшая книга Паланика, то самая крутая точно. Сборник рассказов, нанизанный на историю о писательском семинаре, в ходе которого запертые в помещениях люди занимаются членовредительством, каннибализмом и прочими забавами. Среди рассказов - знаменитые "Кишки", а ещё истории об эрогенных зонах на ступнях, о копах-пупарасах, сварившимся заживо толстяке (у которого глаза стали как варёные яйца) и массовом суициде человечества. М-м-м, нямка!

7. Рю Мураками, Отель "Раффлз". Внезапная мелодрама от японского контркультурщика. Жёсткая, но всё же мелодрама. Актриса гоняется по миру за любовником-фотографом, и у обоих по-своему протекают крыши. Роман был написан после того, как автор снял одноимённый фильм, но по прочтении книги смотреть кино не захотелось. Так себе.

8. Дзюндзи Ито, Томиэ (2 тома). Над этой мангой сэнсей работал четверть века, и по ней видно, как развивалось его умение рисовать и сочинять истории. "Томиэ" - это серия рассказов о демонице, которая очаровывает мужчин своей красотой. Одержимые ею они то и дело её расчленяют, но девушке это не вредит: она размножается делением, и из сотни кусков её мёртвой плоти рождается сотня таких же Томиэ. От манги веет действительно нечеловеческим духом, а от некоторых историй попросту тошнит - но не из-за кровавого бодихоррора, а из-за инфернальной аморальности демоницы. Отличная манга.

9. Элизабет Кюблер-Росс, О смерти и умирании. Книга 1969 года, с которой началось серьёзное изучение психологии умирающих. Именно тут впервые сформулировано пять стадий: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Представлены интервью больных на каждой стадии, говорится о проблемах в отношении к смерти родственников умирающего и персонала больницы. В отличие от Ялома, Кюблер-Росс была нормальным врачом и подходила к проблеме без атеистических шор: не кичилась своим безбожием, но исследовала и применяла любые методы, помогающие облегчить пациентам их страдания.

10. Валерий Чалидзе, Будущее России. Автор - советский диссидент. Он анализирует две системы: Советскую и Западную - с точки зрения возможностей, предоставленных гражданам для утоления их естественной потребности в неравенстве. Так, Чалидзе рассматривает 1) процедурное (не)равенство (доступ граждан ко власти) и 2) (не)равенство материальное. Книга небольшая, написана без заумных терминов, система автора ясна и проста. И поскольку в её основе - одна из базовых потребностей людей во все времена, "Будущее" будет полезно для понимания процессов в обществах Востока и Запада и в наши дни.

11. Сергей Довлатов, Заповедник. Донатыч варит похлёбку по выверенному рецепту: один писатель-пьяница от первого лица, россыпь баб и друзей-алкоголиков, обязательно чем-то выдающихся, блуждания, бухло, кончившиеся деньги. Всё это посыпано лирическими рассуждениями и меткими афоризмами, дабы вызвать к главному герою сострадание и симпатию. Хмурая задушевность еврея из советской богемы 70-х и телеграфный стиль письма меня не особо-то восхитили, однако ж не скажу, что книга плоха. Читать можно.

12. Махатма Ганди, Моя жизнь. Мемуары посвящены не Ганди-политику, но Ганди-искателю. В них автор раскрывается как человек, стремящийся к ахимсе, духовному очищению, аскезе и истине. Этим книга и ценна в первую очередь. Но совсем уж обойти вопросы политики и общественной деятельности у Мохандаса не вышло, ибо всё это было неразрывно связано в его жизни и отражало его внутренние устремления, которым-то и посвящены мемуары. Одно из самых запомнившихся чтив за год.

13. Джон Бергер, Искусство видеть. Интересные искусствоведческие эссе. Отвергая современную мифологию и стереотипы, автор толкует о том, какое положение в действительности занимают предметы искусства (в первую очередь картины) в наше время - с учётом массового распространения фотографии, телевидения и т. д. Он изучает женщину на картине: взгляд на саму себя, на художника и заказчика (и соответственно их - на неё). Также Бергер анализирует главные функции масляной живописи и её наследницы - рекламы, при этом слегка эпатируя марксизмом - ну а как ещё можно было привлечь внимание к книге по искусству в Европе 70-х годов? Чтиво интересное, хотя уже и не очень актуальное - на ютубчике такого сейчас пруд-пруди.

14. Эдуард Лимонов, Это я - Эдичка. Перечитал в третий раз, взяв книгу в фикспрайсе. Страдающий бисексуал Эдичка, поэт и гедонист из Америки 70-х, был куда приятнее, чем Лимоновский персонаж 90-х и 00-х. Книга оказалась порнаграфичнее, чем я помнил, но и трагичнее, и глубже, и пронзительнее. Недурное чтиво, которое не сумели испортить даже негры.

15. Рю Мураками, Паразиты. Странноватый роман 2000 года, сочетающий в себе модернистское описание безумия главного героя, интернет-детектив, нелепые излияния в духе персонажей Кафки, кровь-кишки и рассуждения о потерянной надежде народа старой доброй Японии. Вдобавок - богомерзкие ритуалы ацтеков, трущобы Токио, сумасшедшая старуха и червь-паразит, шныряющий по кровеносной системе. Солянка вполне съедобна: читается легко и с интересом. На "четыре с плюсом".

16. Эрнст Юнгер, Эвмесвиль. К романам Юнгера я отношусь скептически, а вот его публицистику и дневниковые записи люблю. В "Эвмесвиле" - равномерная смесь всех трёх компонентов. Роман плотный, насыщенный, живописный, он будит мысль и заставляет подумать о многом, что само по себе - признак качественного произведения. Язык традиционно прекрасен. Отсутствие сюжета чтению мешает не слишком, лишь несколько его затормаживает. Тем не менее, 540 страниц я прочитал за одну поездку в поезде, и не сказать, что это далось мне с трудом.

17. Рю Мураками, Танатос. Роман 2001 года. Главный герой-фотограф встречает на чужбине актрису, у которой не все дома. Актриса без конца болтает о своём прошлом, об оргиях с неким "учителем" и его подружкой, и в итоге захватывает героя этой болтовнёй. Он решается ей помочь. При всех вводных чтение "Танатоса" напоминает не лихое путешествие сквозь безумие и разврат, а расколупывание забившейся поры. Не понравилось.

18. Джек Керуак, Ангелы опустошения. Перечитал. В "На дороге" Дулуоз открывает для себя лихой автостоп с Нилом Кэссади. Затем в "Бродягах Дхармы" поднимается в гору с Гэри Снайдером. Ну а в "Ангелах" он спускается с горы, чтобы как следует гульнуть с мэтрами зародившегося битничества: и в итоге осознаёт, как же его всё задолбало. 34 года - самое время начать переосмысливать свою жизнь, чем Дулуоз и занимается в конце романа. В самом деле, читаешь в свои годы о безумствах Корсо, Бёрроуза и Гинзберга, и соглашаешься с главным героем: всё - суета.

19. Эрик Берн. Игры, в которые играют люди. Классический труд по поп-психологии, в котором раскрывается суть транзактного анализа, а также разбираются некоторые типичные серии скрытых транзакций - так называемые "игры". О методе я знал и прежде, но чтение книги позволило действительно понять его суть.

20. Маргарет Марк, Кэрол Пирсон. Герой и бунтарь. Авторы рассказывают, как юнгианские архетипы (Мага, Искателя и т. д.) можно использовать для создания, развития и продвижения бренда. Описаниям архетипов (полезная часть) посвящено процентов 40, остальные 60 - вода и восторги по поводу того, каких невероятных успехов можно достичь при помощи данного подхода.

21. Гэри Снайдер. Практикум дикости. Эссе американского анархиста и сторонника глубинной экологии невелики, но плотно набиты цитатами и ссылками. Особая прелесть "Практикума" - в метких афоризмах. Автор рассуждает о значении слова "дикий", о местном (общинном) самоуправлении, гармоничном сосуществовании человека с природой и о многом другом. Книгу пришлось читать на английском, т. к. на русский она не переведена. Умное и занимательное чтиво.

22. Чак Паланик, Обречённые. Продолжение (и отчасти приквел) "Проклятых". Юная Мэдисон Спенсер в виде призрака возвращается из ада на землю и обнаруживает, что дела здесь хуже некуда. До конца света остаются считанные дни, в авангарде рехнутого человечества шагают её родители, а на их знамёнах - её, Мэдисон, имя. В романе присутствуют мусорный голем, оторванный писюн дедушки и несвежая моча гиены, пущенная по вене. Хорошее городское дарк-фэнтези с переизбытком ироничной иронии.

23. Эмиль Чоран. Признания и проклятья. Автор - бурчливый секптик-мизантроп. Афоризмы в его книге не очень глубокие, не всегда умные, отнюдь не изящные; зато, в отличие от Ницше, Чоран не ластится к читателю и не стремится казаться тем, кем не является. Прочёл в один присест.

24. О. Александр Шмеман, Евхаристия. Таинство Царства. Автор раскрывает смысл молитв и действий на Литургии не самих по себе, как делается в учебниках, но в единстве друг с другом. Это, по его словам, непреложное условие правильного толкования. Часто о. Александр в своей работе обращается к истокам богослужения, к практикам первых христиан. И, что тоже случается нередко, критикует отдельные нововведения (вроде тайности евхаристической молитвы) и школьные толкования (например, об особом воздействии установительных слов). "Евхаристия" отвечает на вопросы, откуда взялись ектеньи и антифоны перед Малым входом, в чём смысл молитв об оглашенных в наши дни, сакральнее ли алтарь остального храма и на мн. др.

25. Пути русского богословия, прот. Георгий Флоровский. Автор говорит о развитии русского богословия, религиозной философии и духовного образования, начиная с Крещения Руси и заканчивая бандитским переворотом 17-го года. В книге раскрывается богословский смысл спора иосифлян с заволжцами и показывается, как он в разных видах повторялся на протяжении всей истории. Немало внимания уделяется взаимоотношениям России с Западом. В "Путях" можно узнать о богословских воззрениях славянофилов, Гоголя, Соловьёва, о. Павла Флоренского и многих других. При чтении перед внутренним взором проходит огромное количество людей, но в них не путаешься, как в Карташовских греках, и это большой "плюс" о. Георгия как автора. Толстая, сложная, но увлекательная книга.

26. В. Н. Катасонов, Философская феноменология, экзистенциализм, христианство. Профессор Катасонов задумал свою книжку как введение в феноменологию, и задумка его была довольно рискованной: доходчиво изложить идеи сложного философского направления в одной книжице не так-то легко. Однако ж автору это удалось. Размышления Гуссерля, Шелера и Марселя им пересказаны лаконично, связно и понятно, а вот с Хайдеггером вышло чуть хуже. Вторая часть книги посвящена анализу двух произведений Достоевского: "Кроткая" и "Сон смешного человека". Феноменологический подход Фёдора Михайловича показан только в первом рассказе. Второй же анализируется с христианской философско-теологической позиции, что ещё интереснее, хотя и немного не по теме.

27. Константин Крылов. Прошлое. Настоящее. Будущее. Посмертный сборник статей с АПН. В первой части ("Прошлое") затрагиваются вопросы национального костюма и правописания, говорится о "плюсах" имперской политики и "минусах" советской культуры, а также о генезисе прозвища, данного большевичками государю императору Николаю II (т. наз. "Кровавый"). Во второй части ("Настоящее") говорится о том, что же значит быть русским сегодня. Как к русским относятся власти, нацмены, иностранцы, и почему мы сами относимся к себе так, как относимся. Упоминаются Крыловым и соседи-украинцы, а также Израиль, Англия и прочие страны, влияющие на мировую политику, а значит, и на РФ. В третьей части ("Будущее") Крылов анализирует тренды и даёт прогнозы. К недостаткам этого издания 2022 года я отнёс бы отсутствие дат публикации статей (всё-таки взгляды автора с годами менялись), но в целом книга хороша.

28. Эмиль-Мишель Сиоран, Горькие силлогизмы. Чорана принято относить к скептикам, к представителями философии жизни и т. д., но, по-моему, он - попросту вредный нелюдим. Эдакий злой гений на пенсии - слишком измученный бессонницей, чтобы творить злодеяния. Террорист, который на полпути до цели уселся почитать "Экклезиаста". В общем, "Горькие силлогизмы" - ещё один сборник афоризмов в духе тёмной философии. Для тех, кто любит заглядывать в бездну.

29. Лимонов, Дневник неудачника, или Секретная тетрадь. Пожалуй, одна из самых лиричных книг Лимонова. Эдакие обрывки из не вошедшего в "Эдичку" и прочие книги муриканского цикла. Афоризмы, зарисовки. В "Дневнике" плебейство Эдички выпирает особенно сильно: он выворачивает себя наизнанку, так те бабы со страниц порножурналаов, - короче, предельно сокращает дистанцию. В этом антиаристократическом пафосе органично смотрятся и его зависть к богатым, и мечты о революции, и даже смерть, которую он может воспринять только как чандала - через самолюбование. Впрочем, эти безобразно-зловонные фокусы не раздражают, а скорее забавляют. Тем более, автор явно талантлив, русск, очкаст.

30. Дзюндзи Ито, Тающий класс. Книга включает в себя два небольших рассказа, а также цикл о юноше по имени Юма Адзава и его младшей сестре. Скромный и вежливый очкарик Юма готов извиниться за любую провинность, вот только чем упоённей он перед тобой извиняется, тем скорее у тебя разжижатся мозги, а затем и сам ты превратишься в хлюпающую жижу (которой очень любит лакомиться Юмова сестрёнка!). Прекрасная манга, от которой веет потусторонней жутью.

Итого за год прочитано 30 книг, включая 2 манги: традиционные Юнгер, Муракама и Паланик с Ито, разбавленные философией и богословием. Слегка безумная солянка, но Чарли Мэнсон её бы одобрил.

А где ваши отчёты?


Совиная Ферма, до востребования.
--- Damn fine covfefe (New Point Express)