псой галактионович короленко

Alex Ovechkin написал(а) к All в May 01 23:38:00 по местному времени:

> короленко был заявлен в программе нынешнего курехинского фестиваля.
> курехину, конечно же, уже все равно, но факт интересный...

=== Cut ===

Дима Каледин.

Псой Короленко и молодежная филология.

Прошлая неделя выдалась какая-то похоронная.
В пятницу, 26 февраля, происходил концерт П.Г. Короленко и группы
"Единый" (т.е. П.Г. Короленко соло) в помещении Фонда Сороса на
метро Аэропорт (ул. Черняховского д. 4а). Разгревала "группа"
А. Шульгина 386DX. Если кто не знает, это действие представляет
собой допотопный компьютер, который стоит в углу, мигает лампочками
и из концептуальных соображений делает вид, что развлекает публику,
играя MIDI-демонстрашки для музыкальных программ. Я застал только
последние минут десять. Как это ни странно, публика развлекалась из
всех сил.

Дальше был Псой. Народу было таки да, много. В программе была
заявлена "молодежная филология".

Встретив это словосочетание в первый раз, я отмахнулся от него
другим: "филфаковский капустник", считая, что все как бы
понятно и тривиально. Мне объяснили, что это не так. Да и сам я
вижу, что явление заслуживает подробного разбора.

По-видимому, точнее всего будет использовать естественнонаучную
терминологию. Представим себе начитанное человеческое животное
средних лет, в условном пиджаке, которое умеет интонировать как
филолог, знает слова, и чувствует себя от этого хорошо. Представим
себе какое-нибудь слово. Вот например "деррида".Или "сакральный". Или
"десакрализация". Или "Бахтин" и "смеховая культура". Днем обьект
рассмотрения воспринимает "дерриду" как нечто скучноватое, но
безмерно авторитетное: "сакральное". Наступает вечер. Он/она
приходит в клуб, снимает условный пиджак, выпивает водки из
пластикового стаканчика; ему поют песню "Пой, деррида".

Происходит "десакрализация". Человеческое существо чувствует себя
хорошо -- оно a. "смеется" над b. "дерридой". Парадоксальным образом
наблюдаем двойной эффект: "смеется" не над чем-нибудь, а над таки да
"дерридой". С другой стороны, над самой "дерридой" таки да,
"смеется". В какую сторону не поверни, человеческое существо
получает положительное подкрепление; с какой стороны не подойди,
стоит надежная защита от непредусмотренных негативных эмоций.

Можно подходить только с одной из сторон. Вместо дерриды можно
взять слово нейтральное и техническое, например "палимпсест". Тогда
никакой десакрализации не будет, будет только эффект узнавания и
классового родства с аудиторией -- здесь все очень рафинированные
люди. А можно взять слово неученое, но заряженное: "хуй", "пизда",
"блядь". Тогда интеллигентные еврейские женщины средних лет будут в
унисон визжать от восторга и самозабвенно пришептывать, как в песне
группы "Единый" про Невский проспект:

Все люди -- бляди!
Весь мир -- бардак!

Однако по отдельности все это много раз было. Жариков уже писал о
рок-музыке умные статьи в этнографических терминах. Осмоловский уже
выкладывал на Красной площади слово "ХУЙ" из дипломированных
деятелей искусств. Новизна "молодежной филологии" -- в том, что она
работает именно как пакет. Отсюда вычисляется целевая аудитория:
люди, до того забитые образованием, что от страха не могут уже
смеятся над чем-то неутонченным, и до того не верящие в это самое
образование, что не могут реагировать на утонченности иначе как
рефлекторным, надрывным смехом.

В качестве приправы, или если станет совсем стыдно, можно
добавить рефлексию; тогда получится "постмодернизм". Ведь
гипотетическое воспринимающее существо по программе проходило
Бахтина, знает слова, и, слушая песенки, получает отличный повод
произнести внутри своей головы все вышеизложенное, да и много
другого. От чего ему, надо полагать, становится еще гораздо более
хорошо. Иными словами, слушая П.Г. Короленко, можно вообще не
снимать условный пиджак -- прямо так в пиджаке и наблюдать например
за тем, как на ваших глазах, с вашим участием из хтонических глубин
коллективного бессознательного вылазит на божий свет актуальное
искусство, до краев полное карнавальной телесности. Конкретные слова
не важны. Они выбираются по индивидуальному вкусу.

Отмечу, как и многие доменя, что вся эта филология сиречь п-изм у
Псоя выходит довольно живо. Типа:

Я Жене, а ты Батай--
Скорей за хрен меня хватай!

-- смешно. Или еще:

Идет Фассбиндер <забыл где>
Вертит <забыл кого, кого-то тоже смешного> на хую,

или как-то так. Он пляшет еще при этом уморительно, и делает
руками жидомасонские жесты. Или вот, в процитированной выше песне
про Невский проспект: он вдруг перестает петь и начинает зачитывать
мелодически из Гоголя про "не верьте этому Невскому проспекту! Он
врет, этот ебаный Невский проспект" -- весело и с душой. Когда мы
были школьники, старшие студенты водили нас на выходные в лес,
сажали вокруг костра и до утра пели нам песни. Кто-то пел, например,
Луферова. Большинство -- Щербакова. Некоторые выпивали водки и пели
пародии на Щербакова. Это выходило тоже весело и с душой.

Какого бы конкретного вида не были человеческие животные, они
стремятся сбиться в веселое стадо, толпу, публику. Таковы законы
природы. Очень рафинированные люди в виде толпы ничем не отличаются
от любых других людей в виде толпы. Но каждому виду, чтобы собраться
в бабуинское племя, требуется свой формообразующий центр -- лозунг,
самоназвание, знаковая фигура. Псой отлично справляется с этой
ролью. Впрочем, лично Псой здесь почти ни при чем -- не будет его,
будет кто-то или что-то еще.

Тем не менее, П.Г. Короленко так честно играет П.Г. Короленко,
что совершенно сросся с образом -- из-под молодежно-филологического
одеяния не видно вообще ничего.

Есть два исключения. Во-первых, те две или три песни, где про
евреев. То есть все мы тут типа не только филологи, но и евреи, и у
нас свои еврейские шутки, ага. Но это скучная часть. А есть еще и
нескучная -- квази-религиозная, условно хасидская; по моему
ощущению, важная для самого Псоя -- на каком-то глубоко похороненном
бессознательном уровне, где он таки да, серьезен. Она же,
загадочная, проявилась в Ru.Shtetl. Про это ниже.

Другое исключение -- последняя (и самая, наверно, известная)
композиция про хтонический принцип. Мне нравится текст. Здесь
тот же эффект, что с евреями. С одной стороны, все мы знаем, что
"Рождение трагедии из духа музыки" это название книжки, С другой
стороны, это как бы неважно -- наоборот, кажется, что автор этого
самого духа музыки видит совершенно вживе и наяву. Не знаю почему
так. По-видимому, песня старая и сочинена еще до изобретения автором
молодежно-филологического амплуа.

Главное вопрос про Псоя, который волновал умы с прошлого лета,
был такой: откуда он, собственно, взялся, и что с ним дальше
будет. Откуда взялся, по-прежнему непонятно, что будет, тоже писано
вилами на воде. Зато понятно уже, чего точно не будет. А именно: вопреки
пророчествам, П.Г. Короленко никогда не станет ни новым Аукционом, ни
заменой Мумий-Тролля со Сплином. Его аудитория -- те 50 или 100 человек,
которые знают слова, умеют интонировать и ходят на каждый
концерт. Коммерческий потенциал действа равен нулю. Это не хорошо и
не плохо; это никак.

Камерные вещи, сочиняемые филологами для филологов, со стороны
воспринимаются до смешного по-разному. Могут быть хороши (e.g. Болотов),
могут быть безобразны (ну там А. Левин, или Кузьмин с Байтовым и все
блядское обьединение Вавилон), могут быть промежуточны и безлики --
вроде и ничего, но целиком прочитать нельзя, потому что становится
скучно. Из этой категории, например, роман "Золото и Г." из Тенет.

Музыку Псоя определить по этой шкале нельзя, потому что ее нельзя
расслышать за радостными хлопками в ладоши. Есть две равновероятные
гипотезы. Первая: все, что мы видим, есть труп чего-то прекрасного,
что существовало лет десять назад, умерло естественной смертью, и
теперь рецикливается и гальванизируется на радость наконец-то
возникшей аудитории. Вторая: Псой совсем недавно начал давать
большие концерты, не знает, как и зачем бороться с публичным
идолопоклонением, учится на ходу. Что из этого верно, и верно ли
хоть что-нибудь, сказать не берусь. Поэтому не берусь выдать
прогноз.

Пока что имеем концерты для 100 человек в Соросовском центре, на
90% составленные из молодежной филологии, и на входной двери висит
этого дела афиша, где обьясняется, почему именно это и
хорошо. Соответственно обстановке, афиша написана тем тоном, каким
пишут заявки на грант.

=== Cut ===

> псой короленко из сборника "поэзия эпохи перестройки"

=== Cut ===

Зеленопольский район Ленинграда.
Весело птиццы поют.
Вдруг появились каких-то два гада,
Что-то волнуются, ждут.

Вскоре подходит к ним третий молодчик,
Что-то решают втроём...
Вижу я, эта компания хочет
Сделать еврейский погром.

Вот они вместе стоят у предела,
Искренним рвеньем горят.
Сжав кулаки, озираются смело
И о жидах говорят:

Что-то нам плохо живётся, ребята.
Будем доколе так жить?
Это евреи во всём виноваты,
Надо евреев побить.

Вскоре подходит четвёртый погромщик.
Мрачный и хмурый мужик.
И говорят они громче и громче,
И переходят на крик:

"Водке - пиздец! Колбаса дорожает!
Сахера нету нигде!
Русский народ не обманешь, он знает,
Кто виноватый в беде!

Нами командуют, за носы водят,
Трогать себя не дадим!
Хуй ли евреи небитые ходят?!
Хуй ли, ребята, сидим?!"

Зеленопольский район колобродит,
Птиццы умолкли кругом.
Молча с топориком пятый подходит.
Скоро начнётся погром.

Пятеро встали единой когортой
И подкрепления ждут.
Новые двое и третий, четвёртый
Им на подмогу идут.

Их собирается много и много,
Около сотни всего.
Встали и смотрят сурово и строго,
Ревностно и делово.

Зеленопольский район вечереет.
Птиццы слетели с кустов.
Сотня стоит в ожиданье евреев.
Каждый к погрому готов.

Тут появляется малая группа
Неких носатых людей.
"Бг'атья! - кричат они, - Это же глуппо -
Г'эзать за то, што евг'эй!

Ой же ты Б-же, рыбойнэ-шэл-ойлэм!
Г-тэню наш дорогой!
Как допускаешь ты цог'эс такой нам -
Чтобы кг'ушил нас а-гой?!"

Но безразличен к еврейскому зову
Старый и добрый Господь.
Зеленопольцы к погрому готовы.
Их уж нельзя побороть.

Первые четверо машут руками,
Пятый трясёт топором.
Каждый хватает кто палку, кто камень -
И происходит погром.

=== Cut ===

---